25 ноября (старого стиля) 1741 г. - восшествие на российский Престол Елизаветы Петровны.

Это был не то самый глупый, не то самый изящный из длинной череды наших дворцовых переворотов. Хорошо хотя бы то, что никого не убили (только в суматохе уронили на пол грудную сестру Государя - Екатерину Антоновну. Говорят, она после этого случая оглохла. Впрочем, от какого именно случая оглох ребенок, имевший несколько недель от роду, сказать едва ли возможно) - и потом никому не отрубили головы. По легенде, в ночь этого предприятия будущая Императрица долго молилась на коленях перед образом Божией Матери (она была необычайно религиозна для своего легкомысленного века) и обещала Владычице в случае успешного окончания затеянного никого не казнить смертию. 
Будучи внебрачным ребенком Петра Великого (ее родители обвенчались, когда ей было уже 15 лет), Елизавета ни в какой нормальной стране конечно же не могла претендовать на Престол, хотя Екатерина I и указала добрачных дочерей в своем завещании следующими по очереди после Петра II (чего для собственных чад не сделаешь!) - но к моменту возникновения этих прав никто их как наследниц всерьез не рассматривал - благо существовало вполне законное потомство Иоанна V. Вышедшие из этой линии две Анны наполнили страну немцами, которые в конце концов всем надоели, а Елизавета (бывшая немкой лишь наполовину) тем временем "запросто и без церемоний" проводила время в обществе чинов Преображенского полка. Судя по всему (включая дальнейшее правление), она вполне унаследовала ум и простоту в обхождении от своего Родителя, совершенно не унаследовав его реформаторской горячки, так что "матушкой" эта ровесница Полтавской победы стала для преображенцев гораздо раньше той эпохальной ноябрьской ночи. Заговор в ее пользу настолько витал в воздухе, что еще при Анне Иоановне были аресты и казни слишком искренних сторонников Елизаветы, а при Анне Леопольдовне, не обладавшей хваткой своей тетки, дело и вовсе развернулось на полную. Регентше даже доставили из-за границы обстоятельный донос, где вещи назывались своими именами, но она не нашла ничего лучше, как на балу отвести Елизавету в сторонку и предъявить ей бумагу с вопросом, так ли это. Дочь Петра смогла убедить ее, что все люди врут. А на дворе было уже 23 ноября...
Было решено действовать немедленно - во-первых, следующему доносу регентша могла поверить больше, во-вторых на 25-е было назначено выступление гвардии на войну со шведами (вероятно, по принципу "от греха подальше"). Около полуночи Елизавета - в кирасе поверх платья и с Крестом в руках - вошла в казармы гренадерской роты Преображенского полка со словами: "Вы знаете, чья я дочь - ступайте за мной!" Сторонников малолетнего Государя в роте не нашлось - и она в полном составе выступила в поход на Зимний дворец. Претендентке было тяжело поспевать за солдатами по глубокому снегу - так что во дворец они ее внесли на руках в самом буквальном смысле слова. Караулы умирать за немцев решительно не желали, правительство (включая даже такого стреляного воробья как фельдмаршал Миних) мирно почивало. В спальню регентши новая Императрица влетела со словами: "Сестрица, пора вставать!" (на самом деле та приходилась Елизавете двоюродной племянницей).
Вот, собственно и все. Россия получила не худшую из своих правительниц, Ломоносов  написал одну из лучших своих од, гвардия на войну не пошла (со шведами на всякий случай заключили перемирие), а гренадерская рота стала Лейб-кампанией. Для них войны закончились. А для остальной русской армии на горизонте замаячил золотой век: "Мирная и беззаботная, она (Елизавета Петровна - А.З.) была вынуждена воевать чуть не половину своего царствования, побеждала первого стратега того времени Фридриха Великого, брала Берлин, уложила пропасть солдат на полях Цорндорфа и Кунерсдорфа; но с правления царевны Софьи никогда на Руси не жилось так легко, и ни одно царствование до 1762 г. не оставляло по себе такого приятного воспоминания" (В.О. Ключевский).

Штандарт Лейб-кампании. 

Уникальное воинское знамя с датой не сражения, а - переворота.