20 апреля (старого стиля) 1813 г. - сражение при Лютцене.
Армия союзников под общим командованием Витгенштейна (если вообще можно быть командующим в присутствии своего Государя) насчитывала 92 тысячи человек (из них 54 тысячи русских), под началом Бонапарта было 130 тысяч. Но это превосходство мало кого пугало - все знали, что французский император пришел на поле боя с армией, которой только 3 месяца от роду. Кроме качества солдат, союзники серьезно превосходили французов в артиллерии - 656 стволов против 350 - и в кавалерии - 20 тысяч против 8. Последнее обстоятельство особенно располагало сразиться прямо сейчас - можно было надеяться, что, даже победив на поле боя, французы не смогут организовать настоящего преследования.
Одновременно с наступлением Бонапарта двигался от Магдебурга к Лейпцигу и Богарне, имевший под своим началом еще 40 тысяч. Две армии соединились 19-го числа, еще более увеличив численный перевес французов. Но практически без кавалерии новая Grande Armee была полуслепа. 19-го, выехав поутру на рекогносцировку, Бонапарт сам первый из всей армии увидел у села Риппах боевые порядки русской кавалерии. Он не растерялся - и приказал своей пехоте, построившись в каре, атаковать неприятеля. Атака была частично успешной - наши отступили в полном порядке, зато шальное ядро насмерть уложило маршала Бессьера. Дальнейшие события этого дня ограничились взаимной канонадой.
Диспозиция на 20 апреля, составленная то ли Шарнхорстом, то ли Дибичем, предполагала атаку ближайших к союзникам неприятельских корпусов с фланга в надежде разбить их скорее, чем на поле боя успеют другие части растянутой на десятки верст французской армии. Как большинство диспозиций, она сразу же после утверждения стала давать сбои. Колонна Блюхера успела на точку сбора вовремя, потому что ее командир знал направления движения заранее, и повел свои войска вперед прежде получения диспозии. Остальные ощутимо запоздали. В боевой порядок стали на 4 часа позже намеченного времени.
А тем временем Бонапарт (что вообще на него похоже) не стал ждать, пока его придут бить, а сам пошел в наступление во фланг союзной армии - на Лейпциг. Атака союзников на корпус Нея была для него сюрпризом. В обстановке, развивающейся неожиданно для обеих сторон, один великий полководец неизбежно должен был оказаться сильнее, чем три средних, руководствующихся к тому же диспозицией, потерявшей актуальность. Но это не значит, что сражение далось ему легко. До самого конца дня ни одной из сторон не удалось достигнуть решительного успеха - селения между Лютценом и Лейпцигом по несколько раз переходили из рук в руки - и ночь застала союзную армию на той же позиции, где она была утром. В целом обстановка склонялась в пользу французов - в середине дня на поле боя подошел Богарне, образовав резервы, которых уже почти не было у русских и пруссаков (11-тысячный корпус Милорадовича, оставленный у Цейца для отражения гипотетического маневра Бонапарта, так и простоял весь день без дела). Превосходство в силах позволило неприятелю к вечеру охватить оба фланга союзной позиции, в середине дня пал Лейпциг - все это вместе заставило русского командующего просить двух монархов об отступлении. Наш Государь согласился почти сразу - труднее оказалось убедить прусского короля. Тот упорно твердил Александру, что, отступив сейчас за Эльбу, не сможем задержаться и на Висле. Его можно понять - предложение отступить было основано на опыте кампании 12-го, которую Фридрих Вильгельм своими глазами не видел, зато он видел 1806 год, когда общий отход быстро превратился в неуправляемый развал (да и земля, которую предстояло отдать врагу, была для него своя, а не чужая). Лишь раненый Шарнхорст смог на следующий день убедить упрямого монарха внять доводам военных.
Французы потеряли убитыми и ранеными 15 тысяч, пруссаки - 8, русские - 2 тысячи. Были ранены - кроме уже упомянутого Шарнхорста, для которого эта рана станет роковой - Блюхер и Коновницын. Союзниками взято 5 орудий и 800 пленных. Награждены: Витгенштейн - Андреем Первозванным, Блюхер - Георгием 2-й степени, Йорк - Железным Крестом 1-го класса. О трофеях и наградах у неприятеля наш историк не сообщает.
Армия союзников под общим командованием Витгенштейна (если вообще можно быть командующим в присутствии своего Государя) насчитывала 92 тысячи человек (из них 54 тысячи русских), под началом Бонапарта было 130 тысяч. Но это превосходство мало кого пугало - все знали, что французский император пришел на поле боя с армией, которой только 3 месяца от роду. Кроме качества солдат, союзники серьезно превосходили французов в артиллерии - 656 стволов против 350 - и в кавалерии - 20 тысяч против 8. Последнее обстоятельство особенно располагало сразиться прямо сейчас - можно было надеяться, что, даже победив на поле боя, французы не смогут организовать настоящего преследования.
Одновременно с наступлением Бонапарта двигался от Магдебурга к Лейпцигу и Богарне, имевший под своим началом еще 40 тысяч. Две армии соединились 19-го числа, еще более увеличив численный перевес французов. Но практически без кавалерии новая Grande Armee была полуслепа. 19-го, выехав поутру на рекогносцировку, Бонапарт сам первый из всей армии увидел у села Риппах боевые порядки русской кавалерии. Он не растерялся - и приказал своей пехоте, построившись в каре, атаковать неприятеля. Атака была частично успешной - наши отступили в полном порядке, зато шальное ядро насмерть уложило маршала Бессьера. Дальнейшие события этого дня ограничились взаимной канонадой.
Диспозиция на 20 апреля, составленная то ли Шарнхорстом, то ли Дибичем, предполагала атаку ближайших к союзникам неприятельских корпусов с фланга в надежде разбить их скорее, чем на поле боя успеют другие части растянутой на десятки верст французской армии. Как большинство диспозиций, она сразу же после утверждения стала давать сбои. Колонна Блюхера успела на точку сбора вовремя, потому что ее командир знал направления движения заранее, и повел свои войска вперед прежде получения диспозии. Остальные ощутимо запоздали. В боевой порядок стали на 4 часа позже намеченного времени.
А тем временем Бонапарт (что вообще на него похоже) не стал ждать, пока его придут бить, а сам пошел в наступление во фланг союзной армии - на Лейпциг. Атака союзников на корпус Нея была для него сюрпризом. В обстановке, развивающейся неожиданно для обеих сторон, один великий полководец неизбежно должен был оказаться сильнее, чем три средних, руководствующихся к тому же диспозицией, потерявшей актуальность. Но это не значит, что сражение далось ему легко. До самого конца дня ни одной из сторон не удалось достигнуть решительного успеха - селения между Лютценом и Лейпцигом по несколько раз переходили из рук в руки - и ночь застала союзную армию на той же позиции, где она была утром. В целом обстановка склонялась в пользу французов - в середине дня на поле боя подошел Богарне, образовав резервы, которых уже почти не было у русских и пруссаков (11-тысячный корпус Милорадовича, оставленный у Цейца для отражения гипотетического маневра Бонапарта, так и простоял весь день без дела). Превосходство в силах позволило неприятелю к вечеру охватить оба фланга союзной позиции, в середине дня пал Лейпциг - все это вместе заставило русского командующего просить двух монархов об отступлении. Наш Государь согласился почти сразу - труднее оказалось убедить прусского короля. Тот упорно твердил Александру, что, отступив сейчас за Эльбу, не сможем задержаться и на Висле. Его можно понять - предложение отступить было основано на опыте кампании 12-го, которую Фридрих Вильгельм своими глазами не видел, зато он видел 1806 год, когда общий отход быстро превратился в неуправляемый развал (да и земля, которую предстояло отдать врагу, была для него своя, а не чужая). Лишь раненый Шарнхорст смог на следующий день убедить упрямого монарха внять доводам военных.
Французы потеряли убитыми и ранеными 15 тысяч, пруссаки - 8, русские - 2 тысячи. Были ранены - кроме уже упомянутого Шарнхорста, для которого эта рана станет роковой - Блюхер и Коновницын. Союзниками взято 5 орудий и 800 пленных. Награждены: Витгенштейн - Андреем Первозванным, Блюхер - Георгием 2-й степени, Йорк - Железным Крестом 1-го класса. О трофеях и наградах у неприятеля наш историк не сообщает.
Комментариев нет:
Отправить комментарий